Отправлено: 14.02.09 02:06. Заголовок: [04.08.2023] shape of my heart

 Отправлено: 14.02.09 02:10. Заголовок: Боевое крещение или ..

цитата:

Боевое крещение или камикадзе - неудачник

Туман. Туман, застилающий сознание, чуть расступился, открывая взору пустынную темную улочку. Ночь? Очень похоже на то. А улочка, должно быть… Туман стыдливо покраснел и захлопнулся перед носом Грэма. Что, черт возьми, происходит?
Робкий трепет внутреннего я, с потугами сбежать от ответа. Совсем плохо дело. Раньше этот внутренний парень, циник и последняя сволочь, считал своим долгом в красках рассказать Грэхему, что было, что есть и что будет. А уж если он бежит.. Глаза все-таки пришлось раскрыть. Оказалось не так трудно, как казалось, хотя веки, действительно, были будто наполнены килограммами песка. А потому – не только были тяжелыми, но и жутко чесались. Недовольно поморщившись, Грэм оглядел улицу, которая расстилалась перед ним, стену дома, к которой он оказался прислонен. Малознакомое место, но, определенно Леруик, где-то в трущобах. Значит, ничего особого не случилось. Но знать, как он здесь оказался, очень хотелось: свое внутреннее я лишь вяло отбрыкивалось от попыток порасспросить. Приятно поговорить с умным человеком, угу.
Прижать холодные ладони к горячему лицу. Приятный холод, остужающий не только кожу, но и мысли. Спустя секунду, кажется, он уже был готов к более пристальному оглядыванию по сторонам. А неопределенный шорох (или, может, звук чьего-то дыхания?) очень способствовали резкому повороту головы. С чувствами вообще было что-то странное. Слух то обострялся, улавливая какие-то совсем незначительные детали, то, наоборот, будто затыкался пробками. Да и зрение. Кажется, подобные цветовые пятна перед глазами – не есть норма?
Впрочем, когда взгляд, наконец, сфокусировался на фигуре рядом, Грэм больше не был уверен, что все так было плохо. И вообще – может быть лучше снова забытье? Воспоминания нахлынули волной, лавинообразно, затапливая сознание своим присутствием.

цитата:

Под прицелом изумрудных глаз, под прицелом… ©

Строчка – последнее воспоминание о собственном «Я» до этого момента. Он вновь упирался взглядом в эти светло-серые глаза, вновь переживал те же чувства опьянения ею, смесью надежды, недоверчивости и чуть-чуть смешливости. Кажется, она что-то говорила о вампирах? Он смущенно улыбнулся, как любой, кто много выпил и теперь вовсе не помнит о своем поведении и не уверен в том, что еще имеет право улыбаться собеседнику. А спросить – ну как-то неловко, право слово. И лишь потом вспомнил окончание своей памяти. Поцелуй. Долгий поцелуй, который в теории должен был вылечить его от СПИДа. И заразить какой-то другой мерзостью, но та, другая – гораздо приятнее на вкус. Блуждающий взгляд вновь остановился на губах Эль – все ли так плохо, как кажется? Ну, организм пошаливает, с памятью нелады, но страшно ли?
Легкое движение губ, едва осознанное движение языка по зубам. Стоп. Что-то неправильно. Давай еще раз, тоже самое, медленнее. Легкое движение губ. Осознанное, уж куда еще осознаннее, движение языка по зубам. Застрявшего на первом же клыке. И тут же – яркая бомбочка в сознании, внезапное понимание смысла. Точнее нет, не понимание – уверование в него.
- Значит, все правда? – голос неожиданно осип, не иначе как от удивления. Изумленно распахнув глаза, он искал ответы, подтверждение в лице Эль, хотя ему не нужно ничего было искать. Тот мелкий домашний пакостник, который долго уходил от ответа, наконец, повернулся к Грэхему лицом и авторитетно заявил «да, парень, все - правда, ты влип!». И напоследок станцевал джигу на руинах прошлого.
- И что теперь делать? – вопрос-аналог наивно-детского «мама, как мне быть?». Общая растерянность была из той же серии: ребенок, внезапно обнаруживший, что его собственноручно сочиненная сказка стала явью. Ведь он так до конца и не поверил, там, в баре…

 Отправлено: 19.02.09 02:47. Заголовок: Сколько жизней мы пр..

Сколько жизней мы проживаем? Сколько раз мы умираем? Говорят, что в момент смерти человек теряет 21 грамм. Любой человек. А что такое 21 грамм? Велика ли потеря, когда мы теряем 21 грамм… как много с нами уходит, сколько мы приобретаем... 21 грамм, вес пяти монет, вес колибри, шоколадного батончика. Сколько весит 21 грамм? ©

Эль часто спрашивала себя, почему люди соглашались на заражение вирусом. Добровольно обрекали себя на скорую смерть. Осознанно сводили круг своих жизненных целей и интересов к первобытному минимуму: к стремлению выжить. Если говорить точнее: не дать себе сдохнуть с голоду. Может быть, в глубине души каждый из них в тайне надеялся на то, что, даже будучи вампирами, они смогут сохранить в себе остатки человечности и не превратиться в жалкое подобие хищников. Все эти люди, эти новообращенные вампиры. Они как один видели лишь то, что хотели видеть, выдавали желаемое за действительное, подменяли жестокую уродливую реальность красивыми сказочными иллюзиями. Они добровольно закрывали глаза и затыкали уши, движимые надеждами изменить свое существование к лучшему, даже не подозревая о том, что путь, на который они ступали, был очень короток. И подводил к пропасти. Все эти люди. Эти новообращенные вампиры. Они совершали одни и те же ошибки, ибо придерживались одной и той же веры: из любой безвыходной ситуации можно выбраться, если не своими силами, то с чьей-нибудь посторонней помощью. На самом деле, правда выглядела немного иначе. Искаженное отражение в кривом зеркале, больше не вызывающее приступов истерического смеха. Вечная молодость, скрывающая гниющие, стареющие внутренности. Бессмертие, дарующее уверенность в завтрашнем дне до первого выстрела в голову, до последнего удара исчерпавшего свои ресурсы сердца. Романтика, забывающаяся на вторую неделю из-за неутолимого голода и постоянного пребывания в страхе быть пойманным. Трагичность образа, кажущаяся привлекательной до первой ломки, вызванной потребностью организма в крови. Миф о неуязвимости, разбивающийся на тысячу радужных осколков после первого ранения и осознания того, что регенерация не страхует от нестерпимой боли и потери сознания. Самоуверенность, пропадающая сразу после заражения с вопросом: «Значит, все правда?».
Губы тронула кривая усмешка. Все эти люди. Они называли хаос закономерностями, которые не сумели распознать. Случайности - закономерностями, которые не получилось расшифровать. То, что они не могли понять, они называли бредом. То, что они не могли прочесть, они называли тарабарщиной. В их маленьких упорядоченных мирках, которые они так сильно стремились контролировать, не было никакой свободы воли, как не было и никаких переменных. Человечество всегда наказывало тех немногих, кто обладал особенным даром, которого не было у всех остальных, и поэтому оно никогда не признавало его настоящим. Даже тогда, когда люди приходили в сознание, уже будучи вампирами. Даже тогда они отказывались верить в правдивость услышанных ранее слов до последнего.
- А ты все еще сомневаешься? - Эль вопросительно приподняла бровь, глядя на Грэхема, и запустила руку в карман куртки, откуда в следующий момент был извлечен небольшой складной нож. Тонкие пальцы ловко обхватили запястье Страуда, металлическое лезвие блеснуло в тусклом свете уставшего фонаря, и на подушечке большого пальца выступила темно-красная кровь. Не отводя внимательного взгляда от глаз молодого человека, Драйвер на короткий миг прикоснулась губами к свежей ране и отстранилась: поврежденная кожа стянулась за считанные секунды, - Минус пол часа от отведенного тебе срока, - улыбка стала шире. Выпустив руку Грэхема из своей, Эль снова спрятала нож и, опустив голову, несильно ударила носком сапога по лежавшему под ногами камню. Сколько времени прошло с тех пор, как затянувшийся поцелуй кончился, и она, оплатив счет, вывела начавшего терять сознание Грэма под руки из бара, желая избежать лишних вопросов со стороны обслуживающего персонала? Сколько времени она провела рядом со своим случайным знакомым, дожидаясь момента, когда он снова придет в себя? Почему не оставила его, не предпочла тепло и уют квартиры прохладе и дискомфорту пустынной улицы? Может быть, потому, что…
«И что теперь делать?» - вопрос, заставивший невольно рассмеяться. Что теперь делать? А почему ты не спросил себя об этом раньше, когда еще можно было одуматься, отступиться? Почему ты решил, что я дам тебе ответ, помогу во второй раз? Глаза в глаза. Черт возьми, Грэхем, почему? Неужели потому, что пару часов назад ты дал мне возможность снова почувствовать себя живой, дышащей?
- Это тебе решать, Грэм, - тихо, почти неслышно. Поднять руку, поддавшись мимолетному желанию. Провести подушечками пальцев по его лбу, спуститься ниже и прочертить невидимую линию от виска по щеке, к подбородку. Мотнув головой, Эль отвернулась и, помедлив, отозвалась, - Если хочешь, можем организовать тебе первую охоту, - облизнув губы, Драйвер оглядела улицу в поиске людей. В конечном счете, ей самой сегодня так и не удалось поужинать.

 Отправлено: 28.02.09 00:35. Заголовок: Туман рассасывался, ..

Туман рассасывался, являя миру того паренька, который обычно делал правильные и быстрые выводы. Сегодня ни того, ни другого не было и в помине, кроме набатом бьющей мысли в голове "СПИД отменяется", от которой по лицу расплывалась радостная улыбка вновь ожившего человека. И плевать, что теперь по его венах гуляет какой-то другой вирус, плевать, что он теперь причислен к племени существ, которые до этого дня для него являлись лишь сказкой - в чем-то глупой, в чем-то красивой, в чем-то излишне жуткой. Обычный набор человеческих чувств - неприятно чувствовать себя жертвой. Как хорошо, что жертвой он больше не являлся.
- Сомневаюсь ли я? Нет, что ты! Я поверил сразу же, как только это услышал - в конце концов, разве не выясняется, что теперь я могу на вполне законных основаниях называть своих шефов кровососами и, вполне возможно, я попаду в яблочко! Эй, что ты делаешь? АУ!! - увлекшись собственным монологом, стараясь напитать его как можно большим количеством яда, Грэхем совершенно упустил из виду действия девушки, а потому блеск стали и последующий укол были для него несколько неожиданными. Но еще более неожиданным стало последующее прикосновение губ - кажется, он все-таки не натворил в баре ничего такого, чего не мог бы рассказать собственной мамочке, если позволительно будет употребить столь забитую цитату. Впрочем, затянувшаяся ранка тоже наводила на вполне определенные размышления.
- Впечатляет, - он поднес руку к лицу, словно стараясь рассмотреть ее на просвет и перебрал пальцами в воздухе. - Минус полчаса, значит? Хорошо, что я не разозлил тебя настолько, что ты решила бы оттяпать мне его целиком. Кстати, он прирастет обратно или вырастет новый?
Лихой задор в голосе лучше всего свидетельствовал о том, что внутренне Грэм так и не смог справиться с собственными эмоциями, скрывая их за неуемным весельем и бравадой. Оно и правильно, наверное - если бы человек легко бы воспринимал столь радикальные перемены собственной жизни, как смерть одной ипостаси и возрождение второй, он непременно стал бы последней сволочью. Грэм себя последним в этом списке не считал вполне обоснованно, а потому его внутреннее "Я" бесновалось, изводя себя картинами типа "Грэхем Страуд в приступе голода перегрызает горло излюбленному шефу".
- Решать-то, конечно, мне, - он лишь изумленно распахнул глаза в ответ на ее жест. Робкий, наивный, в то же время открытый, страстный. Черт возьми, эта женщина - искусительница. Талантливейший манипулятор, заставляющий плясать его под свою дудку. Во всяком случае, настроение она ему сменила моментально, практически полностью убрав все внутренние тяжбы и дискуссии, оставив лишь тот самый задор. В большинстве случаев, больные люди ищут собратьев по несчастью не потому, что это даст им чувство глубокой моральной удовлетворенности. Не потому, что такой же больной исполнит заветное желание - выслушает историю собственных невзгод. И даже не потому, что этот самый мифический "товарищ по несчастью" тебя поймет. Нет. Он может быть каким угодно - этот товарищ - сволочью, хамом, божьим одуванчиком или невинной овечкой. Вся соль в том, что как бы ты к нему не относился - ты не будешь себя больше чувствовать одиноким.
- Охота - это прекрасно. - он передернул плечами, представляя себе картинки из какого-то дешевенького фильма ужасов, с собой в главной роли. Какую цену ты готов заплатить за собственную жизнь, Грэхем? Ведь ты не убийца, и не подготовленный к убийству человек, как Эль. На что готов пойти отчаявшийся журналист? Нет, не так. На что готов пойти человек, которого загнали в угол и крепко взяли за горло? Правильно. - Что же, будем будить в себе того первобытного человека, чьей реинкарнацией я должен, в теории, являться и начнем снова охотится на мамонтов. В конце концов, это всегда полезно.
Он старательно изобразил на своем лице максимально зверское его выражение, которое, видимо, должно было обозначить "приход" того самого предка и, подхватив своего "Вергилия" под руку, целеустремленно зашагал по улице. В конце концов, какая разница куда идти?
- Почему ты мне помогла? - Мгновенный переход от темы к теме, столь свойственной для Грэхема.Оставалось только надеяться, что Эль тоже не слишком потеряется в потоке его сознания.

 Отправлено: 07.03.09 23:02. Заголовок: «Минус полчаса, знач..

«Минус полчаса, значит? Хорошо, что я не разозлил тебя настолько, что ты решила бы оттяпать мне его целиком. Кстати, он прирастет обратно или вырастет новый?». Губы растянулись в кривой ухмылке, взгляд серых глаз метнулся к темной фигуре Грэхема. Несколько мгновений Эль просто стояла и беспардонно, с нескрываемым интересом, рассматривала молодого вампира, что пытался скрыть свои внутренние противоречия за внешним напускным весельем. Раздражало ли ее подобное поведение Страуда? Нет. Скорее, забавляло и в какой-то степени вгоняло в ступор. То ли профессия журналиста наложила на него неизгладимый отпечаток, то ли природа изначально наделила его способностью быстро анализировать информацию и много говорить, сбивая с толку собеседника и методично лишая его припрятанных козырей, но в один момент Эль поймала себя на том, что иногда просто не успевает за полетом его мысли. Смотри так же: не может просчитать возможные варианты его последующих ответов. Не имеет возможности заранее подготовиться к его, казалось бы, простым вопросам. Он заставлял ее ловить каждое его слово, импровизировать. Сам того не подозревая, ломал создававшийся годами образ, вынуждал отказываться от привычной меланхолии и равнодушия и заменять их, казалось бы, забытыми эмоциями. Это Грэхем сейчас контролировал ситуацию, не Эль. И это, черт возьми, привлекало.
- Ты себе льстишь, - Драйвер не узнала собственного голоса - низкого, хриплого. Ощущение складывалось такое, что она пила несколько дней подряд, не просыхая и выуживая из пачки сигареты одну за другой. Откашлялась, дабы прочистить горло, и добавила, манерно растягивая слова, - Чтобы вывести меня из себя, нужно еще очень постараться. Пока ты приложил к этому минимум усилий, - посмеиваясь. - Что касается пальца, - Эль задумчиво посмотрела на свою кисть, будто попытавшись найти там заранее записанный ответ, и пожала плечами, - новый не вырастет точно, - предположение, выданное за факт. На самом деле, она ни разу не сталкивалась с таким явлением, как потеря конечностей, однако признаваться в этом Грэхему не хотелось. Небрежным, но не лишенным изящества, движением руки Драйвер достала из сумки почти пустую пачку сигарет. Насмешливый взгляд прошелся по еле различимой в темноте кричащей надписи «Курение вредит вашему здоровью». Тихий щелчок зажигалки высказал вялое согласие с предупреждением мин здрава, и девушка закурила. Вдох. (Охота - это прекрасно). Выдох. (Охота - это утомительно, Грэм). В последнее время мысли о подобных походах за головами просто выводили ее из себя. Раздражали настолько, что появлялось острое желание дать кому-нибудь по лицу. Сильно. Больно. Чтобы запомнили. Одно дело, когда ты убиваешь, чтобы заработать себе на жизнь: ты выслеживаешь жертву, присматриваешься к ней, изучаешь ее со всех сторон. Получаешь своего рода эстетическое удовольствие от самого процесса подготовки. И совсем другое дело, когда ты убиваешь, чтобы утолить свой голод очередной порцией чужих эритроцитов: достаточно ткнуть пальцем в первого встречного человека и, после недолгого разговора ни о чем, свернуть ему шею. Никакой эстетики.
Удивительно, но сейчас возникшая перспектива ‘поохотиться’ в приятной компании вызвала у Драйвер не негативные эмоции, но некое подобие энтузиазма.
«Почему ты мне помогла?». Эль не заметила, как Грэм подхватил ее под руку, и они начали двигаться в произвольно выбранном направлении. От услышанного вопроса перехватило дыхание и внутри что-то екнуло, оборвалось. Долгое время она полагала, что природа изначально отнесла ее к той редкой породе расчетливых, эгоистичных людей, что были не способны испытывать чувство привязанности к себе подобным, но в совершенстве владели искусством располагать к своей персоне, заинтересовывать, преследуя при этом единственную корыстную цель: использовать ради получения выгоды, не отдавая ничего взамен. Не сказать, что Драйвер была пустышкой, не способной на какие-либо эмоции в принципе. Как и любая нормальная женщина, она питала слабость к представителям сильного пола, но вот дальше симпатии, что являлась для нее опорой в отношениях, заходить не получалось. В конечном счете, спустя n-ное количество времени, наступал момент, когда у нее просто пропадал интерес, а обманчивая влюбленность задыхалась и умирала под давлением цепких рук скуки, что не оставляла ей ничего, кроме внутреннего ощущения опустошенности. Эль по жизни была игроком. И если по молодости давали о себе знать фактическое отсутствие опыта в практике и нехватка познаний в теории, то со временем этот "недочет" был успешно исправлен. В своем стремлении научиться искусно подделывать чувства она не заметила, как променяла естественность на притворство. "Играть в любовь" вошло у нее в привычку. И если поначалу это доставляло ей удовольствие - разрывы отношений проходили без стрессов, депрессий и душевных переживаний - то потом начало напрягать.
Ей не хотелось, чтобы Грэхем оказался очередным незначительным дополнением к ее коллекции выброшенных из памяти людей. Как и не хотелось торопиться с преждевременными выводами. Возможно, тогда, в баре, Эль увидела человека, не нуждавшегося в помощи, но способного подарить призрачную надежду на то, что, проснувшись однажды утром, она сможет с уверенностью сказать: «Я больше не одна». Остановившись, Эль внимательно посмотрела на своего спутника и, помедлив, отстраненно отозвалась:
- Может быть, в тот момент я спасала не тебя, а себя, Грэм. А вот и твой первый потенциальный ужин, - закусив нижнюю губу, Драйвер кивком головы указала на девушку, появившуюся в конце улицы.

 Отправлено: 23.03.09 16:13. Заголовок: - Себя, - эхом повто..

- Себя, - эхом повторил Грэм, вглядываясь в женское лицо. Он и сам вряд ли сумел бы после сказать, что надеялся в нем найти, какой отзвук собственных мыслей хотел поймать в чужих глазах. Безнадежность слов, отгораживающих его от истинного положения вещей, определенное построение звуков, произнесенных не в то время, не в том месте (для самого Грэхема, но не для Эль), что ловко разрушили едва зарождающуюся атмосферу доверия.
«жертва». Наверное, понадобится еще какое-то, пусть и небольшое время, чтобы он смог смириться с этим словом, со своей ролью хищника (а если называть вещи своими именами – паразита). А сейчас же Грэхем Страуд, столь воодушевленно согласившийся на эту бессмысленную охоту, не мог заставить себя перевести взгляд в сторону приближающегося цоканья каблучков, не говоря уже о простом повороте головы. Он так и стоял - разглядывая совершенные, для его нового восприятия мира, черты лица его спутницы, едва сжимая ее локти в своих ладонях - когда каблучки замерли, разглядев их пару в темноте, а после зачастили: лишь бы пройти побыстрее подозрительных ночных скитальцев.
- Кажется, я умудрился проглядеть своего мамонта, - он рассмеялся тихим, хриплым смехом, жалея, что не может сейчас закурить – не потому, что не было сигарет, потому, что для этого нужно было оторваться – от нее, отнять собственные ладони и унять беснующееся сердце. И вновь, на какое-то время, показаться себе одиноким, лишь потому, что контакт оказался менее близок.
И никогда после, наверное, он не сможет признаться, чего стоило ему все же осуществить эти действия: склонить голову на грудь, скрывая циничную ухмылку – смех над самим собой, отступить на шаг, впрочем, уже понимая, что проиграл. Проиграл женщине, которая отняла у него его унылый мир – мир серых красок, приближающейся смерти и ловли последних дней. Женщине, которая не поскупилась, подарив ему целый мир взамен, заставив его смеяться тем смехом, что отличает безумцев и бесконечно счастливых людей, заставив вновь испытывать тот трепет, что отличает безудержно влюбленных, в жизнь, в мир, в окружающих людей.
Острое чувство де жа вю, только на этот раз в его руках щелкает зажигалка, его взгляд скользит по табличке минздрава, а губы насмешливо изгибаются. Неверный огонек сигареты при каждой затяжке освещает лицо достаточно, для того чтобы можно было увидеть лихорадочный блеск глаз. Грэм и сам знал о его появлении, и старался скрыть его - сколько мог. Однако сигарета была не лучшим помощником в этом деле.
- Но вечный закон древних охотников был таков: первый блин всегда комом, а потому – не останавливайся на нем! – он ухмыльнулся, зажав зубами сигарету, и огляделся. – Кажется, было бы неплохо выбраться на какое-либо более оживленно местечко, верно? А то придется нам ждать нового человека до восхода солнца. Кстати…,- внезапная мысль, подчерпнутая из древних баек, поразила его до глубины души, - Мы теперь не можем выходить на солнце, да?
Он требовательно посмотрел на Драйвер, весь в ожидании ответа. Был ли он столь важен? Да нет, наверное. Но Грэм обожал откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, особенно, если это относилось к числу не самых приятных дел. А убийство к числу приятных не относилось ну никак.
- Ладно, - он глубоко вздохнул, развернулся, уже уверенно, привычно укладывая женскую руку на сгиб своего локтя. Что может быть безобиднее такой вот влюбленной парочки в ночи? Только пара детишек, по глубокому убеждению Страуда, но стать ими не представлялось никакой возможности. На этот раз их блуждание не было столь хаотичным, как в прошлый раз – Грэхем целенаправленно шел на людской шум. И лишь оказавших в суете местных трущоб, чья жизнь не утихала и по ночам, он позволил себе сбавить скорость, предоставляя даме выбор направления.
- Так, - он по-хозяйски огляделся, рассматривая «предложения», - смотри какой мальчонка! Веселый. Пожалуй, сегодня не время его смерти, как ты думаешь? – Весело хохочущий ребенок проскакал мимо, довольный своим побегом от родителей.
- А вот, дама в летах, вроде бы уже и пора…. А нет, Эль, ну посмотри, какое у нее доброе выражение глаз! Разве можно такой прокусывать шею? Нет, она должна умереть спокойно, в постели, во сне, - улыбчивая старушка просеменила мимо, спеша юркнуть под крышу. Грэм даже предположить не мог, что могло выгнать эту женщину в столь поздний час, но он и не пытался, уже во всю комментируя следующую «жертву»:
-а на этой мы точно отравимся. Ты только посмотри, как ее шатает. У нас с утра будет похмелье, причем похмелье низкопробными напитками! – возмущенно вещал он, картинно отворачиваясь. Вся эта бутафория, призванная изображать его посильное участие в охоте, лишь еще больше затягивала момент. Грэхем и сам понимал, насколько глупо это выглядит – он вдруг улыбнулся как-то по-детски беспомощно:
- Боги, Эль, как ты делала это в первый раз? Совершенно ведь невозможно пересилить себя, нет?